Кроличья нора, или Хроники Торнбери - Страница 61

Воцаряется пустота, безвременье…

Я поднимаю голову и вижу Его. Величественный дорийский фасад, освещенный ласковым осенним солнцем. Дом ждет.

Двоякое чувство – щемящее сладостное наслаждение от возвращения домой после долгих и бестолковых скитаний, умиротворение. И тут же зарождающаяся глубоко внутри непонятная тревога, дрожь от ожидания неизбежного. Тайна, готовая раскрыться и принести или счастье, или страдание.

Мы приближались к поместью. Я не сводила с него глаз, не веря, что все это сейчас происходит со мной.

С первого взгляда дом совсем не изменился, будто не пролетело над ним тревожных веков. Золотые, залитые солнцем колонны парадного входа, просторный балкон с вазонами, на котором я любила стоять в одиночестве и любоваться закатом, усыпанная белоснежным гравием дорожка, опоясывающая, как прежде, аккуратно постриженную лужайку перед входом.

Слезы радости застили глаза, я смеялась и следом всхлипывала, словно умалишенная. Кучер вежливо не оборачивался. Представляю, как он веселился!

Стали заметны некоторые изменения во внешнем виде поместья. Окна двух этажей заново застеклены. От нижнего, где ранее находились кухня и комнаты прислуги, протянулись вентиляционные трубы. Под несколькими окнами второго этажа с южной стороны видны встроенные кондиционеры и спутниковые тарелки. Там, где раньше располагалась конюшня, появилась большая пристройка с несколькими воротами. По всей видимости, сейчас там гараж. Время оставило неизбежные следы на старинном Торнбери.

Тихо поскрипывая, повозка свернула и приблизилась к парадному входу. Странно: в парке и около дома нам не встретилось ни одной живой души. Никто нас не встречал, дом казался покинутым.

Я словно попала в сказочный заколдованный замок доброго чудовища.

Стало не по себе. Где Томас? Когда наступит кульминация его затеи? И что на самом деле меня сейчас ожидает?

Рыжеволосый кучер остановил повозку, соскочил с козел и галантно протянул мне руку. Нерешительно опершись на нее, я спустилась на землю. Никто не вышел, двери оставались закрытыми. Тогда толстяк хитро подмигнул мне, подбадривая, подошел к парадному и нажал потаенную кнопку звонка.

Дверь протяжно скрипнула, распахнулась, приоткрыв проход в полутемный холл. В этот момент мне стало жутко, но, поймав насмешливый взгляд кучера, я застыдилась, сделала шаг и осторожно заглянула в проем.

То, что открылось моим глазам, ввергло в шок.

Холл был полон незнакомых людей в старинных костюмах. Ряженые хором поприветствовали меня и с низким поклоном расступились, давая дорогу. На миг показалось, что прошлое вернулось, и я принялась искать знакомые лица. Нет, конечно, это все игра воображения, искусная иллюзия, придуманная одним добрым волшебником.

Мой взгляд упал на парадную лестницу, ведущую на второй этаж, по которой медленно спускался мужчина в темно-синем сюртуке, высокий и статный. Я не могла сделать более ни шагу, замерла на месте. Джентльмен изо всех сил сдерживал улыбку и пытался сохранить суровое выражение лица. Но то и дело в его ясных глазах вспыхивали чертики. Иллюзия, на этот раз почти совершенная, заставила вздрогнуть. На ватных ногах я приблизилась к лестнице, боясь отвести взгляд и прогнать сказку. Сердце почти перестало биться. Передо мной стоял Фитцджеральд, покинутый почти двести лет назад. Голова закружилась.

Коллинз-младший подбежал и подхватил меня.

Конечно же, это был он.

Я пришла в себя и, разглядывая Тома уже вблизи, восхитилась тщательностью, с которой был подобран костюм. Непослушный ежик, уложенный гелем, превратился в стильную прическу прошлого века, а сумрак холла спрятал забавные веснушки. Коллинз, сдерживая довольную улыбку, тихо, чтобы никто из присутствующих не расслышал, спросил:

– Мы действительно так похожи? – а потом громко добавил, переходя на английский: – Добро пожаловать в Торнбери!

– Добро пожаловать в Торнбери! – приветствовала меня пестрая толпа.

Я облокотилась на перила лестницы. Шок не проходил, мне никак не удавалось совладать с волнением. Полсотни лиц наблюдали со стороны забавную картину: бледную как полотно особу с круглыми от удивления глазами, судорожно хватающую ртом воздух. Услышав хихиканье с галерки и предвосхищая овации, я постаралась взять себя в руки.

Том торжественно произнес:

– Еще раз – добро пожаловать в Торнбери, мисс Элен! Мы заждались особую гостью. Вы устали с дороги, извольте пройти в отведенные покои! Потому что бал-маскарад скоро начнется!

В этот момент из дальнего угла холла раздался долго сдерживаемый смех и несмелые хлопки, несколько секунд спустя превратившиеся в общий хохот и оглушительные овации. Напряжение как рукой сняло, и я с облегчением рассмеялась вместе со всеми.

Театрально поклонившись, Томас позволил себе неожиданную вольность – обнял меня и повел по лестнице на второй этаж.

– Смотрите под ноги, не споткнитесь.

На глаза попались лежащие на ступеньках женские безделушки, блестящие клатчи, боа из крашеных перьев, мобильные телефоны. Видимо, мое появление для некоторых дам было столь неожиданным, что они бросились к парадному, позабыв обо всем.

Подойдя к той самой комнате, Томас тихонько толкнул дверь. Я невольно зажмурилась, переступая порог.

Открыв глаза, я с изумлением увидела: почти ничего не изменилось в ее убранстве после спешного побега августовским вечером 1810 года. Если не считать обновленных портьер на окнах и заново застеленных ковров. Высокая кровать под балдахином, платяные шкафчики, немного потускневшее от времени зеркало в пол, камин, на этот раз заранее разожженный, два высоких кресла около него – все оставалось на своих местах, и даже… Нет, я не верю своим глазам. На прикроватном столике лежит… моя сумка, состарившаяся на двести лет. О, как несправедливо с ней обошлась судьба! Мягкая кожа потрескалась от времени и готова рассыпаться. Дрожащими руками я раскрыла сумку и увидела забытый телефон, полностью лишившийся серебристого напыления. Его экран треснул, на клавишах было не разобрать больше ни цифр, ни букв. В ветхих карманах нашлось старенькое зеркальце, футляр с высохшей помадой, ключи от дома и образок Николая Чудотворца. Все вещи были заботливо сохранены и ждали моего возвращения. Было странно видеть следы, которое оставило на них время, пощадив при этом меня.